Время и мы. № 87 (1985)

СОДЕРЖАНИЕ

ПРОЗА

• Игорь ПОМЕРАНЦЕВ. Вы меня слышите?
• Зиновий ЗИНИК. Эдипов Сталин
• Марк ГИРШИН. Развод

ПОЭЗИЯ

• Михаил КРЕПС. Миллион спектаклей
• Татьяна ФИЛАНОВСКАЯ. Наступление возраста

ПУБЛИЦИСТИКА. СОЦИОЛОГИЯ. ПОЛИТИКА

• Ефим МАНЕВИЧ. Новая эмиграция: слухи и реальность
• Вера ВИРЕН-ГАРЧИНСКАЯ. Супруги Горбачевы глазами журналиста
• Людмила АЛЕКСЕЕВА. Социалисты в советском подполье
• Виктор ПЕРЕЛЬМАН. О либералах в советских верхах

ПОЛЕМИКА

• Шимон МАРКИШ. Куда прорвался Г. Свирский?
• Е. МАЙДАНИК. Как это делается

ИЗ ПРОШЛОГО И НАСТОЯЩЕГО

• Надежда ЛЕВИНСКАЯ. Сага о вэлфере
• Лев ТРОЦКИЙ. Почему они каялись

ПОЧТА РЕДАКЦИИ

• Читатели о журнале: мысли, оценки, суждения

ВЕРНИСАЖ "ВРЕМЯ И МЫ"

• Художник и Вселенная. Леонид Соков

ИЗ САГИ О ВЭЛФЕРЕ

Однажды, к нам в офис явилась совсем еще молодая и небрежно одетая женщина-еврейка. И тотчас начала жаловаться, как ее кругом преследуют, как издеваются. И не только над ней, но и над детьми — их забирают, бьют, бросают в каталажку. Она возмущалась полицией, лендлордом, супером, соседями. Притом ее манеры и, как она говорила, свидетельствовали, что передо мной довольно интеллигентная женщина, которая просто не нашла себе места в этом мире. И всякий раз, когда она приходила, меня поражало несоответствие между ее языком интеллигентного человека и внешним обликом. Раз от разу она выглядела все более опустившейся, и я заинтересовалась ее судьбой. Что же выяснилось? Оказывается, у нее семеро детей, и все они родились в разных странах. Сама она успела побывать в Израиле, там родились первые двое. Еще двое появились в Италии, куда она уехала из Израиля. Затем в Германии, и вот теперь в Соединенных Штатах. К детям они с мужем относились ужасно, не кормили их, бросали где попало. Это и привело к тому, что возник вопрос о лишении их родительских прав. Она и не пыталась найти работу, и все мои попытки говорить о чем-то подобном лишь вызывали у нее отчуждение.
Кончилось тем, что она вообще исчезла. Боюсь, что сгинула где-то в чреве Нью-Йорка, превратившись в одну из тех бездомных бродяжек, которых нередко можно встретить на улицах города.
Конечно, очень важно, какая у человека закваска. В зависимости от этого, один держится, а другой, не выдержав тягот, быстро катится под откос. Однажды у меня в офисе появился внешне очень интересный мужчина на костылях. По его лицу было видно, что когда-то он был сильным и очень успешным человеком, возможно, баловнем женщин. Но теперь напоминал опустившегося актера. Такими мы обычно представляем обитателей ночлежек, людей, оказавшихся волей обстоятельств на дне жизни. Он рассказал, что в прошлом был офицером Северного флота, еврей, но еврей бывалый, такой русской закваски. В Москве оставил жену с двумя детьми, а сам с сестрой и ее мужем решил уехать в Америку. В Риме они с сестрой поссорились, разошлись. Та с семьей отправилась в Австралию, а он приехал в Нью-Йорк. Работы не было, и пришлось наняться в док.
Еще в Риме связался с какой-то подозрительной компанией, и в Нью-Йорке, по-видимому, эти его сомнительные связи не прерывались. Трудно сказать, что послужило причиной дальнейшему, но однажды его страшно, до потери сознания, избили. В драке сломали ногу, так что из больницы он вышел на костылях. Когда попал в больницу, соседи, с которыми он жил, его до ниточки обобрали. И вот, этот в прошлом бравый офицер явился в наш Центр глубоко несчастным, опустившимся инвалидом.
Не о каких поисках работы не могло быть и речи. Он сказал, что все последние ночи он провел в одной из нью-йоркских ночлежек. Был он так несчастен, что я не выдержала и дала ему два доллара, чтобы он мог добраться до дому, если, конечно, его ночлежку можно было назвать домом.
Всякий раз, когда он приходил в наш Центр, он устраивал жуткие скандалы, размахивал над головой костылем, угрожал, — этот человек на моих глазах сходил с ума и похоже, уже ничего нельзя было сделать.