Время и мы. № 41 (1979)

СОДЕРЖАНИЕ

ПРОЗА

• Ум-эль-БАНИН. Последний поединок Ивана Бунина
• Аркадий ЛЬВОВ. Площадь Колумба

ПОЭЗИЯ

• Дмитрий БОБЫШЕВ. Зияния
• Михаил КРЕПС. Пружинные люди
• Анри ВОЛОХОНСКИЙ. Взоры Нежд

ПУБЛИЦИСТИКА, ПОЛИТИКА

• Виктор ПЕРЕЛЬМАН. Бремя свободы
• Михаил АКСЕНОВ МЕЕРСОН. Еврейский Исход в российской перспективе
• Соломон ЦИРЮЛЬНИКОВ. Несостоявшаяся революция

КРИТИКА

• МАРРАН. Миражи "Тяжелого песка"
• Владимир СОЛОВЬЕВ. Ошибка Михаила Зощенко
• Наталия АГРОСКИН. Женщина у алтаря искусств

РЕЦЕНЗИИ, МНЕНИЯ, ОТЗЫВЫ

• "Время и мы" в зеркале мировой печати

ИЗ ПРОШЛОГО И НАСТОЯЩЕГО

• Эрнст НЕИЗВЕСТНЫЙ. Мой диалог с Хрущевым

ВЕРНИСАЖ "ВРЕМЯ И МЫ"

• Фантастический реализм Марка Клионского

ИЗ ПОЧТЫ РЕДАКЦИИ

• Сай ФРУМКИН. Правозащитник из Москвы

• Валерий ВАЙНБЕРГ. История одного поджога

ФРАГМЕНТ ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ЭРНСТА НЕИЗВЕСТНОГО

В скульптуре существует строгая иерархия заказа. Если ты делаешь Маркса, скульптуру будет открывать первый человек партии того города, где устанавливается монумент, а, может быть, и всей страны. Значит, надо получить скульптуру, ко­торая тянет еще до свершения на Ленинскую премию. И здесь пускается в ход весь социальный опыт, наглость, хитрость и изощренность.
По этому поводу я хотел бы сделать сценарий, содержание которого попробую изложить. Сценарий мной назван "Мону­мент".
В среде художников становится известно, что сверху дол­жен быть спущен заказ на главный монумент, и начинается интрига. Интрига разрастается. Она рождается в мастерской скульптора и оттуда попадает в недра Союза художников, затем поднимается наверх, в ЦК, она охватывает армию и КГБ, распространяется по всей стране, от Владивостока до Бреста. Подключаются пионеры и пенсионеры, домработницы и стукачи, сталевары и животноводы. Интрига приобретает гротескные размеры: вся страна разделилась на партии, помо­гающие разным скульпторам.
В конце концов, заказа добивается самый ловкий, бесприн­ципный и хитрый. Он добивается заказа и от радости полу­чает инфаркт. Но не беда: монумент можно сделать и без него, поскольку сам он никогда не работал. И пока он лежит в больнице, его помощники, безвестные работяги, производят монумент. К моменту открытия скульптор выходит из боль­ницы и, побрившись, спешит на празднества.
Стройными колоннами идут чекисты, армия, танки, пенси­онеры и пионеры, дворники и металлурги, доярки и стукачи. Гремят фанфары, едут черные правительственные машины. Выходят, придерживая сползающие брюки, руководители. Самый главный, в раскорячку, под салют, подходит к мону­менту и сбрасывает покрывало. И вдруг, перед лицом страны стоит маленький человечек, в рваном пиджаке, плохо вылеп­ленный, падающий с пьедестала и показывающий рукой пря­мо на сортир. Но все это неважно. Под гремящие салюты и аплодисменты автору вручается Ленинская премия. Если нуж­но сделать гения, партия его назначит — скульптор станет ге­нием.
Разумеется, это гротеск. Но как часто реальная жизнь, особенно во времена Сталина, была близка к нему!
Было, например, установлено, что когда скульптор Вучетич, конкурирующий со своими коллегами за лучшее изо­бражение вождя, пришел в приемную Сталина, он спросил Поскребышева, глядя на фото, представляемые им Сталину: "Какие же из этих скульптур могут понравиться Иосифу Виссарионовичу?" На что Поскребышев сказал: "Я думаю, эта". Это была скульптура конкурента Вучетича Кибальнико­ва. Вучетич взял и под этой работой написал свою фамилию.
Когда Сталин ее утвердил, разразился скандал, но уже ни Поскребышев и никто другой не решались доложить Стали­ну об этом изощренном и смелом обмане.
Таким образом Вучетич стал работать по модели Кибальни­кова и заделался любимцем Сталина. Он поставил 27-метро­вый монумент вождя на Волго-Донском канале. Затем проде­лал еще один удивительно гангстерский фортель.
Когда упомянутая скульптура была выполнена силами заключенных, неожиданно собралась комиссия и установила, что та медь, из которой делалась скульптура, якобы не соот­ветствует требуемой прочности. Тогда Вучетич написал наверх докладную, и ему были отпущены новые деньги и новая медь. Однако новую скульптуру он не сделал, а оставил старую. Деньги же поделили, а медь закопали в землю. Но среди деля­щих деньги произошел разлад, и один инженер, якобы руко­водящий этой работой, был Вучетичем посажен. Когда он вы­шел из тюрьмы, то дал свидетельские показания, проливаю­щие свет на эту историю.